Подвижка земная на градус –
как лодка, качнулись ступени:
небесная, светлая радость,
равнение звука и тени.
Всё сущее в белых одеждах,
фате из поющего пуха,
чей голос – для тонкого слуха,
касанье – ожившая нежность.
По глади запущенный камень,
смеясь, обрывается слепо.
Звезды перламутровый слепок
маячит со дна огоньками.
Полощутся львиные гривы
в хрустящем потоке озона,
бросая на берег со звоном
блестящие влажные "гривны".
У города новое зренье –
любое мгновение ново.
И нет ему повторенья,
и образа нет иного. |