Упала наземь ночь, и темень зла
Вползла сквозь щели в кухню коммуналки,
Явив собой несчастного Петра
В похмелье жесточайшем после пьянки.
Ручьём катились слёзы из-под век:
- Промчалась жизнь бездарно, безвозвратно!
Кому, бля…, нужен мошка-человек? -
Икая, он бубнил под нос невнятно.
А собеседник в рюмку подливал,
Шепча на ухо: - К чёрту всё, Петруха!
Здоровьишко ушло на план и вал
Страны, что наполняла водкой брюхо
Таким, как ты. Ещё по пятьдесят?
Хлебай, родной! Немного полегчало?
Петруха перевёл свой мутный взгляд:
- Брателла, ну, а ежель всё сначала?
- Сначала? Можно! Вот и договор.
Подписывай, мол, клятву не нарушу. -
И руки потирая, словно вор,
Шепнул лукаво: - Запросто - за душу!
Ты всё равно, Петруха, не жилец,
На кой она, такая жизнь земная?
С твоим циррозом годик и… конец,
Но кто же пьянь запустит в кущи рая?
Вот в ад – всегда! Но, если сам продашь
Портвейном проспиртованную душу,
Получишь в пекле должность. Не шантаж!
Давай ещё налью. Да, ты послушай!
Ну, что тебе далась твоя душа?
Ты даже не поймёшь - была и нету,
Она не стоит медного гроша,
А я, зато, отдам тебе полсвета.
- Полсвета? Как? Ведь ты же сам из тьмы!
И править миром - разве дьявол властен?
- Ты подпиши, а там посмотрим мы.
Мой мир не весь, зато мои полчасти.
Но только кровью! Я готов помочь.
Решайся же! Ваш божий мир не рухнет!
Оскалившись, рыгала смрадом ночь.
- Клянусь рогами! – выл сквозняк на кухне.
Но двинув в рожу чёрта кулаком:
- Не скалься, сука! Мыслимое дело?!
Рога мне выставлять?! - и Пётр ничком
Свалился в чёрный бред горячки белой… |
