Он со мной играет в салочки,
расстилает схемы-веточки,
для моих крылатых галочек
подставляет свои клеточки.
Белым-белая ночь летом главная времени данница.
Сводит судьбы людей и разводит мосты городов.
Сны мои отдаёт, как оброк, в когти каменных сов*.
Барельефов немое кино – лента памяти странницы.
Одеяло лоскутное прочь – потянулась, раскинула
воды вширь, волны в берег построчно вминая, река.
Из ладони в ладонь проливается струйка песка.
Тлеет тень, тает призрачный свет, равноденствие минуло.
Вот расчерченность линий. Попробуй как в детстве по прописям
с чуть заметным наклоном, побуквенно, так, чтоб устал.
Словно tabula rasa – с нуля, от начал отмечал
шаг и след. Быт и бред. Дар судьбы и заплаты на прорезях.
Ветер сдул лепестки. Полустёрта строка лапидарная.
Что-то там про любовь? Мы потом, через год разберём.
Поцелуйные песни уносятся за окоём.
Белым-белая ночь растранжирила свежесть бездарно. Но... |