Я вижу, что я ничего не увижу,
пока облака, облака, облака –
всё ниже и ниже, и ниже, и ниже.
Плохая погода, погода плоха.
Я верю карнизу и сверху, и снизу,
я лезу на крышу - оттуда видней,
откуда куда пролегла вереница,
течёт вереница клекочущих дней.
Конечно, рискованна эта затея
рождённого ползать, но поздно уже.
Я тело, стремящееся к высоте, я
стараюсь не думать сейчас о душе.
Когда я залезу на чёртову крышу,
то крикну и в мёртвом лесу на лыжне
меня обязательно кто-то расслышит.
Я лезу на крышу - оттуда слышней.
Пока я не думал, я многое понял
(подумал, но так и не понял Икар):
туда и сомнительно долго, и больно –
оттуда не больно и наверняка.
Но я не за этим решительно лезу.
Я гибкое тело, я тело ужа.
Я лезу на эти леса из-за леса,
в котором лыжню потеряла душа.
|